Оценка квартиры		Офисные здания
	Планировщик		Аналитика рынка

Стартовая // Статьи / Свой взгляд

Михаил Бударагин: Город, который есть

08.06.2010

Главной темой «десятых» должно стать обустройство городской среды, которая в России почти повсеместно непригодна для жизни. Сделать ее комфортной сложно, но выполнимо: для этого, правда, придется рискнуть.

В 2010-е Россия вступила, так и не имея общественного и политического единства по поводу ключевого фактора любого нынешнего развития – будущего городов, а точнее, будущего города как принципа организации огромного пространства полупустой страны.

Существуют три распространенные в наших широтах точки зрения на городское пространство и городскую среду.

Согласно первой, город необходимо отдать на растерзание прикормленному бизнесу и коррумпированным строителям, а уж они совместно превратят «неэффективную» среду в «эффективную». Порочность этого принципа хорошо понятна москвичам, а скоро станет очевидна и жителям Санкт-Петербурга.

Вторая точка зрения предполагает медленное и крайне осторожное улучшение городской среды, причем с риторической оглядкой на местные сообщества, такие же несамостоятельные и прикормленные, как строители или региональный бизнес. Отсюда в городах появляются «пляшущие» мосты, не понятно кому нужные памятники и новое жилье, списанное с хрущевок. Последнее – наиболее позорный факт этого типа «развития»: чтобы выдавать за достижения в жилищном строительстве морально устаревшие и просто плохо сделанные коробки, нужно жить сильно в отрыве от Большой Земли, где все давно уже строят красиво, дешево и современно.

Третий подход – самый очевидный и самый сложный в практическом применении – не делать ничего. Современный город практически нереформируем административно: слишком уж велики риски и издержки. Любое изменение, согласованное с классической логикой городского Генплана, обрастает таким количеством побочных эффектов, что лучше пытаться обустроить город, минуя его каркас и фасад, обращаясь напрямую к сути тех процессов, которые действительно в корне меняют социальное пространство. Каркас – это административная вертикаль, фасад – официальные планы «развития»: и то, и другое год от года работает все хуже и хуже. Горожане не ходят на выборы и субботники, редко посещают местные театры, и сколько ни вложи в это денег, лучше не станет.

К теме города как среды, а не суммы зданий, Россия подступалась последние лет тридцать, а подступилась только сейчас, когда нынешние города (по сути же, чуть-чуть приукрашенные советские) стали совсем не пригодны для нормальной жизни. К чести СССР стоит, пожалуй, сказать, что город 60-х или 70-х вполне отвечал и духу времени и облику страны. Как и советское образование, действительно лучшее в мире. Но пропасть в полвека так и осталась не преодоленной, и совершить технологический скачок (то есть, по крайней мере, заменить коммуникации и хотя бы в некоторых районах перестроить города под нужды людей, а не девелоперов) мы просто не в состоянии. Именно вследствие этого – не от хорошей жизни – и рождаются вот уже десять лет самые разные проекты по обустройству пространства страны, успешные (см. блестящую книгу Вячеслава Глазычева «Глубинная Россия») и не очень, масштабные и совсем локальные, но всегда имеющие в виду, что город – это живое пространство, а не висящая на стене карта.

Подозреваю, что и в более широком контексте верен тот же принцип. Децентрализация, в которой Россия очевидно нуждается, не может произойти по команде сверху: перенос Конституционного суда в Санкт-Петербург, который подавался как важный шаг в перенесении столичных функций в регионы, на деле картины не изменил вовсе. Это прозвучит дико, но если отправить все министерства и ведомства из Москвы в Биробиджан, Биробиджан столицей страны не станет, а если разбросать министерства по городам, децентрализации страны это не обеспечит. Просто неразберихи прибавится, но с этим жить не привыкать.

Яркий пример иной логики децентрализации – «пермский проект» Марата Гельмана, который постепенно распространяется и на другие территории. Суть проекта состоит в том, что город – при неизменности административно-территориального устройства региона и муниципалитетов, при неизменности вертикальной культурной политики страны – может существовать как самостоятельная единица, подчиняющая не «плану», а собственной логике развития. Эта логика в случае с тем же Петербургом обязательно будет иной: важен сам принцип – городу нельзя навязать развитие директивно, он должен выбрать развитие сам.

Если попробовать перенести этот принцип на развитие городской среды, то придется согласиться с тем, что любое реформирование рано или поздно упрется в два типа отношения к городу, о которых шла речь в самом начале. То есть или все замордуют стеклянными коробками абы как и абы кто, или «проекты» будут десятилетиями утверждаться по инстанциям, а потом превратятся на практике в серию панельных многоэтажек с узкими двориками. И кто бы потом вспомнил, что речь изначально шла о радикальном улучшении города?

Узкие дворы, изуродованные безумной застройкой, забитые магистрали, экология, безопасность, общий комфорт жизни – все это в рамках современного российского города изменениям почти не поддается.

На практике это означает только одно: единственный существующий пока еще шанс сохранить хоть какую-то среду обитания – деурбанизация, проходящая строго в городских рамках. То есть не «расселение в деревню» (а то и в Сибирь, как периодически предлагают горячие головы), а включение – прежде всего, содержательное, а не административно-территоральное – городов-спутников в столичные границы.

К сожалению, этот процесс должен происходить естественно: начальственной воли – если такая и появится – не хватит для того, чтобы разгрузить города за счет пригородов, в которых пока еще возможно обустроить комфортное существование. Единственное в этой связи, чем стоило бы заняться властям – скоростными надземными магистралями (на опыте московского монорельса можно научиться, «как не надо это делать») и новой системой общественного транспорта, которая обеспечила бы бесперебойную связь центра и окраин.

В остальном же город должен будет не «прирастать пригородами», как это было раньше, а сосредотачиваться в них помимо административной воли, а, точнее, вообще минуя эту логику централизации, как минует ее сегодня Пермь.

Утопизм нового города, собранного из осколков его периферий, – это если побывать сегодня в любом российском мегаполисе – и впрямь, фантастика. Но опыт современных Токио, Нью-Йорка, Шанхая или Барселоны доказывает, что только фантастика и является наиболее разумным вариантом существования города. Без утопии вновь и вновь будет получаться одна и та же Москва, похожая – если взглянуть издали – на расписную матрешку, которую ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.

Другие материалы данного раздела:

• Некуда валить (10.11.2011)
• «Страх указывает на врага» (12.10.2011)
• Михаил Соломатин: Где взять оппозицию? (30.09.2011)
• «Война ещё не начиналась» (21.09.2011)
• «Кто девушку ужинает, тот ее и танцует» (13.09.2011)

Комментарии:

Написать комментарий:

* Автор:

* Комментарий:

Введите, пожалуйста, ПЕРВЫЕ ТРИ ЦИФРЫ с картинки.

Если у Вас есть вопросы по работе данного раздела, Вы можете задать их с помощью формы обратной связи