Писатель Михаил Тарковский, коренной москвич, уже 30 лет живёт и работает в деревне Бахта Туруханского района. С ним активно сотрудничают московские «толстые» журналы. Сейчас Тарковский плотно работает над третьей частью книги «Тойота-креста».
Его проза — точная, образная, ёмкая по языку. Она необычна ещё и тем, что разбивает привычный миф о том, будто современный читатель интересуется исключительно любовно-криминально-приключенческой литературой. Герои произведений Михаила Тарковского являют собой собирательные образы. За ними угадываются реальные люди, проживающие на берегах Енисея, в Бахте, которая для коренного москвича является вторым домом. Уже и первым.
Москвич в глухой тайге
Михаил, многие почитатели вашего таланта удивляются: коренной москвич, более 30 лет назад приехал в Сибирь за романтикой и остался здесь навсегда. В вашей судьбе это случайность или закономерность?
Как обычно — и случайно, и не случайно. Школьником попал в Туву — понятное дело, что дорогу через Саяны никогда не забыть... И дальше только и думал, как сюда вернуться. Когда учился в институте, довелось побывать в других местах, например на Витиме.
А давнишние друзья работали в экспедиции в Туруханском районе. Я туда вроде бы поехал за природой, но получилось как всегда — приехал к людям. Точно не могу сказать, но ощущение, что треть Туруханского района также приехала работать и осталась.
Жизнь в деревне считается тяжёлой, но всё относительно. А что, она в городе легкая? Тайга выматывает физические силы, но восстанавливает душу, а в городе наоборот — выматывается, опустошается душа. И усталость совсем другая, какая-то общая, тотальная. Но и в деревне люди устают, бывает, друг от друга.
Вообще это тема для огромной книги — состояние человека в городе и в деревне. Для меня всегда очень важным было ощущение «чейности»: чей этот город? И всегда будто ничей. Будто никто за него не отвечает (я не в смысле начальства)... А в деревне всё своё всегда. Хоть и маленькое.
«Путь писателя — это всегда потери»
Каков путь современного писателя?
Редкий человек сразу знает, что это его путь. Идёшь как по мосткам, и вот прощупал ногой, прошёл, вот ещё, и не провалился, а вот и на твердую кочечку наступил и точно чувствуешь — моя... А главное — обратного хода нет.
Путь — это всегда выбор, всегда ограничение, потери. Всё может рухнуть — семья, дом, потому что писатель, как мне кажется, это в первую очередь человек, который должен что-то очень сильно любить, и бывает, отнимает эту любовь ещё от чего-то. А потом жалеет, а поздно. Ему и одному надо побыть, и потерять что-то, как это ни страшно звучит.
Ну а в смысле уже самого дела — обязательно нужно быть погружённым в русскую классику, без этого ничего путного не выйдет. Модность может и выйдет, а главного — нет...
А вообще советовать легко. Помню, как было мне трудно в начале пути, когда очень хотелось писать, а ничего не получалось, и я не мог понять: вот написал рассказец, а он никому не нравится. И все смущаются и говорят: ну вот тебе надо работать, читать и так далее. А я себя считал всё равно изнутри писателем с большой буквы и мучился — что ж снаружи это никто не видит-то!
«Бабушка дала мне „Братьев Карамазовых“ в четвёртом классе»
Правда, много читал. Бабушка заставляла. Давала книги постоянно, рассказывала про Пушкина, Блока, Гумилёва. А если книги трудные были, серьёзные — читала сама вслух. Каждый вечер. «Войну и мир», например, когда я в третьем классе был. Эта бабушка — Мария Ивановна Вишнякова, первая жена Арсения Александровича Тарковского, деда. Другая бабушка была тоже Мария, но Макаровна.
Ну так вот, мы однажды с первой бабушкой жили в Оптиной Пустыни и ходили в скит, в котором жил старец Зосима. Бабушка и про него, и про Алёшу, про всех них рассказывала как про своих знакомых, а потом там же, в Оптиной, дала «Братьев Карамазовых» читать. И я прочитал, это класс четвёртый, кажется, был. Вот какая у меня была бабушка!
Она, помню, ещё всегда старалась опередить школу и давала книжку заранее, чтобы представление о том или ином писателе, ну... не изнахратили на уроке литературы.
И такую же политику в отношении кино проводила — не допускала, чтоб экранизацию какую-нибудь я посмотрел раньше, чем саму книгу прочитал. Старалась, чтоб книжки сами во мне прижились, без чьей-то подачи. И они прижились... на всю жизнь.
«Задача мировой системы — продать»
Дети сейчас мало читают, да и взрослые вынуждены больше думать о зарабатывании денег, нежели о литературе.
Понятно, что в мире идёт война между добром и злом, тёмными и светлыми силами, и побеждают тёмные — всё это сто раз говорено, и про материальную культуру, и про потребительскую идеологию, и про то, что никому не нужны думающие, духовные люди, берегущие свою землю. Про это сотни страниц написаны, в любой церковной лавке можно найти книгу, где всё сказано — и что происходит, и что делать.
И что мировая система построена на выкачивании денег из любых низменных человеческих инстинктов. И что любой инстинкт, если он приносит копейку, должен быть использован. Просто нужно это очень хорошо осознать. Задача — ПРОДАТЬ, любой ценой.
Вот надо вдуматься в эти слова: что такое «любая цена». Цена уничтожения духовно-нравственной основы. Хочешь ты этого или нет? И когда поймёшь, что нет, сразу всё встанет на свои места. Не будешь смотреть телевизор, читать пустые развлекательные книги, вообще не будешь бездумных поступков совершать.
А насчёт того, что меньше читают — неправда, потому что огромный рынок бульварной литературы, зайдите в любой магазин. Прилавки ломятся от цветастых книг. И каждая поп-звезда считает своим долгом ещё и книжку написать. А главный потребитель — молодёжь.
Поэтому и в школе, и по радио, и по телевизору (ну да!) надо всё это объяснять и, в частности, учить, как отличать глубокую литературу от дешёвой. Это колоссальная работа, в которой главное — чтобы сами учителя одно от другого отличали.
«Делай, что можешь, на своём куске»
Как вы считаете, правительство, власть может изменить ситуацию, или она настолько плачевна, особенно сейчас, в связи с кризисом, что нужно настраиваться на худшее?
Смысл жизни заключается в том, чтобы при всей кажущейся бесполезности все нормальные люди старались что-нибудь сделать. Нам изнутри не видно ничего. Поэтому делай, что можешь, на своём куске и знай, что уныние — грех, страх — грех. И не надо бояться делать бесполезные вещи. Просто нельзя сразу представлять весь круг ужасных проблем, который может скоро возникнуть. Знать о них надо, но паниковать нельзя. Допустим, перед тобой поставлена задача — распилить два бревна. Вот ты их и пили. Если представить, что завтра придёт вода, смоет эти брёвна, а послезавтра ты сам помрёшь, ну и что из этого?
А насчёт кризиса и экономики — я же не экономист. Одно понятно, что кризис неспроста и что это — планетарный духовный кризис. Что нельзя только брать у Земли, что ещё и давать надо.
Охотник и нефть
Сейчас много говорится о том, что людей с Севера нужно вывозить. В крае действует программа по переселению «Север на Юг». Вы, человек, который на енисейском севере прожил 30 лет, что думаете по этому поводу?
Туда надо людей завозить, а не оттуда! Столетиями всё это осваивалось, люди хрип гнули, через 25 километров ставили станки (расстояние такое — коней меняли, когда почту возили) и жили нормально, пахали, конечно, но жили. Тайга была равномерно освоена.
Целая культура родилась — таёжная, речная. Сейчас нужно придумывать способы возрождения охоты и рыбалки. Понятно, что с точки зрения сухой экономгеографии лучше построить огромный комбинат. А мне всегда так жалко до крика всю ту негромкую жизнь, которая погибнет под таким комбинатом. Охотников с их кулемками, избушками, традицией, которая несколько столетий нарабатывалась. Эта целая тема: конфликт человека, земли и цивилизации.
Я всё хочу написать повесть про охотника, на чьём участке нашли нефть. Как он всех пострелять хотел. И как с ума сошёл. Я просто знаю, что такое, когда вокруг твоей избушки тарахтят трактора, сверкают фары и бродят мужики с проводами. Кстати, такие же работяги...
Понятно, что процесс не остановить, но жалко до предела. Зато все будут при деньгах. Правда, вокруг тайги не будет со зверями и речек с рыбами. И охотника с кулемками.
А с другой стороны, в любом посёлке всегда найдутся люди, которые рады, что будет работа сыну, будет горячая вода и так далее. Я сам не знаю, как правильно, если совсем издали посмотреть... Знаю только, что никогда разрушенное восстановить нельзя.
«То, что вокруг — моё»
Как избежать обмана, как справиться с собой, со своей судьбой — есть ответ?
Я могу сказать только то, что сам себе советую. Изучать родную историю, не пить, любить и поддерживать друг друга, не заниматься расколом внутри своей нации, читать Евангелие, православные книги, святых отцов, русскую литературу, мыслителей.
Не смотреть телевизор. Не говорить никогда «мужчина», «женщина», а только «сударь» и «сударыня». Это всё важно, создает твоё внутреннее состояние.
Не пакостить вокруг себя. Дома всё сияет, а вокруг — помойка. Значит, вокруг не дом? Где граница «моё» — «не моё»? Вот где наша беда. Каждое утро надо просыпаться с мыслью: то, что вокруг, это моё.
И ещё не бояться говорить то, что ты думаешь. Что с чем-то не согласен. Когда надо защитить что-то дорогое... Как же мы скажем, что не согласны! Ну неудобно! Даже стыдно. И за себя, а главное — за того, кто не понимает. Махнёшь рукой — да пошел ты, что с тобой говорить! Наша особенность, русских, что стыдно за всё и за всех. Аж жарко... Вот и горим.
Досье
Михаил Тарковский родился в Москве в 1958 году. После окончания пединститута им. Ленина (отделение «география-биология») уехал в Туруханский район Красноярского края, где работал сначала полевым зоологом, а позже охотником. В 1986 году поступил на заочное отделение Литературного института им. А.М.Горького. Серьёзно в журналах начал публиковаться с 1995 года. В 2003 году стал финалистом литературной премии И.П. Белкина за повесть «Кондромо». В 2003 году вышла книга «Замороженное время». В 2009 году — серия прозы, состоящая из трех книг «Замороженное время», «Енисей, отпусти!», «Тойота-креста». В 2010 году Михаил Тарковский стал лауреатом премии «Ясная Поляна» имени Л.Н. Толстого в номинации «XXI век» за роман «Замороженное время».
