Алексей Клешко: «Финансовая успешность не должна расхолаживать»

Федеральному закону № 131 «О местном самоуправлении» пять лет. Во многих регионах после его принятия во властных структурах на самом низшем и близком к народу уровне свершилась настоящая революция, но только не в Красноярском крае. Впрочем, революции на местах, судя по всему, лишь грядут. Разговоры об объединении территорий региона уже перешли из плоскости теоретических споров, и у краевых властей есть четкое понимание, как перекроить край. Об этом и о многом другом мы спросили у заместителя председателя Заксобрания Красноярского края, председателя комитета по местному самоуправлению Алексея Клешко.

– Алексей Михайлович, 131-му ФЗ о местном самоуправлении уже пять лет. Каковы итоги его действия в Красноярском крае, что изменилось?

– Естественно, изменилось, но, честно говоря, этот закон не принес, да и не мог принести, краю каких-то кардинальных новаций. По сути, он лишь закрепил уже существовавшую в крае до его принятия модель организации местного самоуправления. Напомню, как раньше было и что сейчас. До принятия 131-го закона федеральный законодатель лишь задавал некую общую канву, а уж реализация на местах в виде реальных законов лежала на регионах. В Красноярском крае был принят целый ряд законов, которые определяли модель муниципального устройства в регионе. У нас были районы и входящие в них поселения, а также города районного и краевого подчинения. Существовал, например, отдельный закон о распределении полномочий между районами и поселениями. Таким образом, в регионе и до 131-го закона была двухуровневая система местного самоуправления.

– Так что изменил 131-й ФЗ?

– Федерация уже не дает такой свободы регионам – сферы влияния четко прописаны. Региональные законы могут приниматься только по тем вопросам, на которые прямо указывается федеральными законами. Кстати, в связи с этим иногда даже казусы возникают. Так, до определенного момента край мог регулировать элементы статуса муниципальных служащих, а в отношении выборных должностных лиц местного самоуправления субъекту такого права не давалось. На деле получалось, что главы городов оказывались в худшем положении, чем их же подчиненные. И лишь когда федеральный законодатель внес изменения в документ, дозволив субъекту определять статус выборных должностей, ситуация изменилась. На мой взгляд, название «Об общих принципах местного самоуправления» в корне неверно. Более правильно звучало бы «О местном самоуправлении». А то в нынешнем виде ничего общего нет – чистая конкретика, практически полное федеральное регулирование.

– Так все-таки плох или хорош закон о местном самоуправлении?

– Сужение правового регулирования именно для нашего региона – это не очень хорошо. Мне кажется, в свое время нам удалось обеспечить более тонкую настройку для местного самоуправления. Но в целом для страны 131-й ФЗ – это большой прогресс. Ведь в большинстве регионов страны к моменту принятия этого закона местное самоуправление было практически уничтожено и находилось в буквальном смысле под пятой региональной власти. В этом смысле закон для страны в целом оказал неоценимую помощь.

– Вы говорите, что ранее нам удалось тонко настроить модель местного самоуправления. Но ведь настройки требуется вносить постоянно – они же сбиваются. Как это сделать, если регион уже не имеет той широты полномочий?

– А постепенно ситуация меняется. Помните, когда закон только принимался, было около шести тысяч поправок от регионов, в том числе и от Красноярского края. И мы были очень разочарованы, когда они были отклонены. Ведь у нас в регионе уже действовала двухуровневая модель местного самоуправления и был опыт. Но его не приняли тогда во внимание.

– Что за поправки?

– Например, о разделении полномочий сельских поселений и районов. Кстати, сегодня большая часть наших поправок принята Госдумой. Но для этого понадобилось пять лет и многочисленные возмущения в муниципальном сообществе. А ведь разделение полномочий – это очень важно. Очевидно, что полномочия в сфере культуры нельзя отдавать только на поселенческий уровень. Этой сферой должны заниматься и муниципальные районы. Но это лишь частный пример – таких, поверьте, много. Но потому-то я и говорил о тонкой настройке. Ведь схема не всегда бывает простой и лаконичной. Думаю, со временем 131-й закон изменится.

– Выходит, основная препона, которая мешает территориям жить хорошо, – это несовершенство законодательства?

– Основная проблема, по-моему, это недостаток финансов на местном уровне, а вовсе не закон. Нас не должна расхолаживать и вводить в заблуждение успешность страны в целом. Если честно, то даже сегодняшних, по-настоящему огромных российских финансов вряд ли хватит, чтобы залатать те дыры, которые десятилетиями накапливались на муниципальном уровне. Шаги, конечно, предпринимаются: так, впервые за много лет в этом году Федерация начала выделять значительные средства на ремонт многоквартирных домов. Но это лишь частичка из того моря проблем, на решение которых муниципалам требуются деньги, которых нет. Ведь вся сфера ЖКХ находится исключительно в их ведении. А там сами знаете, что творится. То же самое с дорогами… Нужны огромные средства.

– Как вы относитесь к политике бюджетного выравнивания, когда бедные живут за счет богатых? Не вызывает ли это такой реакции в дотационных районах, мол, не работаем, так все равно дадут из бюджета?

– Сейчас более половины средств краевого бюджета направляется на различные нужды муниципальных образований. И с одной стороны, это хорошо и правильно – в бюджетном процессе действует принцип солидарности. Но проблема, о которой вы говорите, существует. Жить на дотации давно стало психологически комфортно. Некоторые главы муниципальных образований уже привыкли к этому: действительно, зачем работать, если деньги и так появятся? К сожалению, сегодня не так уж и мало муниципальных образований, где доля собственных доходов составляет 10–15% от бюджета территории. Остальное дает край. А что такое 10–15%? Это означает, что собственных средств не хватает даже на зарплату чиновникам.

– Так что делать в этой ситуации?

– Нужно продумать меры по стимулированию самих муниципальных образований к наращиванию доходной части бюджета.

– Но ведь Ванкор, Богучанка не в каждом районе есть?

– А я и не говорю о крупных инвестпроектах. Что бы мы ни говорили, но малый бизнес, который и должен в идеале быть основой экономики, в большей степени зависит именно от местной власти. Если чиновники в районе нормально относятся к малому бизнесу, не создают административных препон, то и бизнес развивается. А крупные проекты – это действительно дело федерального и регионального масштаба, от муниципалитета подобных инициатив не требуется. А вот развитие малого бизнеса – вполне реальная и посильная задачка. Тут же не идет речь о финансовой поддержке – просто соберитесь вместе с предпринимателями, обсудите, как лучше, чем можно помочь, где можно убрать барьер, обойтись минимумом бюрократии… Ну посмотрите на Железногорск. В свое время город старался освободиться от безоговорочной зависимости от ГХК и НПО. Там начали появляться другие предприятия – развиваться бизнес. Сейчас мы такой заинтересованности не видим.

– Но ведь для этого и местный чиновник должен обладать необходимой квалификацией. Нельзя же так просто сказать: эй, бизнес, добро пожаловать?

– Это еще одна проблема. Хотя корни ее надо искать в прошлом. Раньше не было четкого разделения полномочий между уровнями власти. Очень многие вопросы относились к так называемым «предметам совместного ведения». То есть, по сути, все отвечают за все, а фактически никто ни за что. Вот если все отвечают за образование, то кто должен платить зарплату учителям? А ведь всего несколько лет назад это было вполне реальной проблемой – вес кивали друг на друга, шел поиск виновных, и были задержки выплаты зарплаты, иногда очень серьезные. В этом смысле работа, которая проведена над 131-м законом, неоценима. Впервые было определено, кто и за что отвечает. Кстати, именно из-за этого в свое время муниципальная реформа и встретила жесткий отпор некоторых «товарищей». Для многих чиновников возможность перекидывания ответственности была спасительным кругом. Собственно, даже сейчас приходится получать от муниципальных деятелей жалобы – на нас, мол, столько полномочий навесили – не справляемся. Но, ей-богу, подойдите к этому трезво. Если посчитать, сколько полномочий закреплено за местным уровнем сейчас, то выяснится, что до принятия 131-го закона их было гораздо больше.

– Так отчего жалуются?

– А потому что наступила и ответственность. И сегодня практически нет таких полномочий, чтобы на одни и те же цели могли расходоваться средства как регионального, так и муниципального бюджетов. Тут уже не скажешь – это они должны были сделать, а мы ни при чем.

– Но вот еще года два назад губернатор Александр Хлопонин критиковал муниципалитеты, когда ему в одном районе жители начали про лампочки жаловаться. Выходит, не везде и не всем понятно, кто и за что отвечает?

– Конечно, ситуация улучшилась не везде. И это, понятное дело, произойдет не сразу. К чему было это предисловие про ответственность и разделение полномочий? Реформа выявила множество муниципальных чиновников, которые просто некомпетентны. Потому и про лампочки еще будут вопросы. Но тут надо понимать, что подготовить или переподготовить всех и сразу не получится.

– Но что-то делается, чтобы повысить уровень чиновников на местах?

– В крае есть кадровый и консультационно-методический центры, где органам местного самоуправления оказывается помощь. Но этого недостаточно. Необходимо, чтобы кадры на местах подбирались не по принципу личной преданности – а так бывает и сегодня, – а по профессиональным критериям. Знаете, я до сих пор с содроганием жду результатов выборов на местах… Не по политическим мотивам. Просто боюсь, что вполне может прийти человек, который шел во власть только затем, чтобы пристроить всех «своих». Одного на культуру, другого на образование, третьего – еще на что-нибудь.

– Но как тогда выбирать себе помощников, ведь глава, наверное, неспроста руководствуется личной приязнью? Может, он уверен в этом человеке, а выбора-то нет?

– И что? Преданного шофера назначать одним из руководителей образования? Выбор есть всегда, главное – ориентироваться на качество работы, опыт, компетентность. Некоторые кадровые вопросы на местах имеет смысл согласовывать с краевой исполнительной властью. Захотел, например, глава поменять начальника управления образования – позвони, посоветуйся с министром образования края.

– Но тут возможно появление давления со стороны краевых чиновников…

– По-моему, профессионализм лучше всего оценят как раз краевое профильное ведомство и местное профессиональное сообщество. Но при этом никаких поползновений на независимость или попытки жесткого влияния на кадровые вопросы со стороны края быть не должно. Из практики знаю: продвинутые главы муниципалитетов как раз стремятся к тому, чтобы оценить чиновника не только самостоятельно, но и понять, как он взаимодействует с краевой исполнительной властью. Ведь это очень важно для конструктивной, эффективной работы.

– Какие специалисты сейчас наиболее востребованы в муниципалитетах?

– Острый недостаток в качественных, профессиональных юристах, финансистах и экономистах, разбирающихся в муниципальной проблематике. Но тут есть еще одна сторона. Приходится часто получать письма из муниципалитетов с просьбой выделить еще одну должность в администрации района, к примеру. Люди привыкли, что на каждую функцию должен быть отдельный специалист. Когда же мы задаем вопрос, а что будет делать этот чиновник через год-полтора, когда выполнит задачу? Так и останется сидеть и получать зарплату или у него появятся другие функции? Нам отвечают – у нас землеустроительные работы, и нужна должность. «Железная логика!» А нанять стороннего работника на время, отдать проведение работ в аутсорсинг не пробовали?

И это притом, что сейчас мы стремимся к лимитированию количества муниципальных и государственных служащих, внедрению нового подхода: «бюджетирование, ориентированное на результат». Вообще качество и количество нашей муниципальной службы связаны с еще одной нашей проблемой – территориального устройства в крае. К сожалению, нам не хватило воли, чтобы использовать муниципальную реформу для изменения территориального устройства в регионе.

– А что не так с планированием?

– Количество территориальных образований в регионе не оптимально.

– То есть их попросту много?

– Если честно – много. Но проблема еще вот в чем. В средней и южной части Красноярского края средняя численность жителей в районе колеблется от 40–45 тысяч человек до 10–15 тысяч человек. Я уж не беру такие экстремальные территории, как Север, где населенность традиционно крайне низка.

– А в чем здесь проблема?

– Сегодня возникает масса территориальных споров между городами и районами. Пока они не находятся в зоне массовой публичной дискуссии, но конфликты есть, находятся в таком «тлеющем» состоянии. Например, Шарыпово и Шарыповский район. Большая часть работников Березовской ГРЭС живет в Шарыпове. А сама станция находится на территории района, и, соответственно, налоги уходят туда. И это не единичный пример.

– Так как поможет уменьшение количества районов?

– Численность жителей в районе, по моему мнению, должна быть на уровне 35–45 тысяч человек. Это позволит властям района сосредоточиться на решении серьезных межпоселенческих проблем, реализации укрупненных среднесрочных программ социально-экономического развития, а не вмешиваться в работу сельсовета и за него решать, кто будет менять лампочки или красить палисадники. Это тенденция мировой практики – укрупнение стопроцентно усиливает местную власть.

– Помнится, когда вы выступали с этой инициативой, вы также ратовали за расширение зоны ответственности городов. Что это такое и зачем?

– Значительная часть территории вокруг городов должна принадлежать именно городам. Ближайшие поселения должны стать частью городских округов.

– Зачем?

– Вот если бы не было указателя, вы бы поняли, где кончается Ленинский район Красноярска и начинается Березовка? Вряд ли. По сути, Березовка – это спальный район краевого центра. Вхождение в состав города позволит жителям Березовки постепенно улучшить качество жизни. Тем более большая часть уже работает в Красноярске. Плюс – решение проблем пригородных садоводческих обществ (сейчас они не относятся к городу, и городские власти не имеют права вкладывать финансы в дороги к таким обществам, в их охрану; а районы на проблемы садоводов-горожан смотрят сквозь пальцы – это же не их избиратели и налогоплательщики). Целесообразно рассмотреть вопрос о том, чтобы городские округа не были центрами муниципальных районов. К сожалению, сегодня встречаются ситуации, когда глава территории живет в городе и в течение года не выезжает даже в свои сельсоветы.

– Наверное, все эти разговоры про агломерацию как раз из-за этого и возникли?

– Тема агломерационного развития намного шире и выше территориального деления. Хотя, безусловно, это вещи взаимосвязанные. По-моему, губернатор очень удачно уловил эту идею. Агломерации ведь предполагают увязку планов социально-экономического развития разных территорий без какого бы то ни было административного объединения. Но здесь нужно очень осторожно подходить. На мой взгляд, одной из основных проблем Красноярского края является развитие его центра – Красноярска.

– Почему?

– Красноярск, конечно, гордость края. Но всем нужно понять: от его успеха зависит успех и всего региона. Понятно, что есть Ванкор и Нижнее Приангарье, другие крупные инвестпроекты. Но ведь постиндустриальная экономика XXI века может развиваться только в крупных современных городах. Станет ли таким городом Красноярск – это пока вопрос. Готов ли центр региона стать ресурсной базой всего края? Вызовов, которые стоят перед городом, сегодня великое множество. Это и архитектурно-планировочные решения, и территориальное планирование, и городская культура, и интеллектуальная среда, и миграционные потоки и так далее. Ведь инновации в воздухе не появляются. Появление экономики инновационного типа зависит от того, насколько культура мегаполиса соответствуют духу времени.

– Алексей Михайлович, агломерацию вообще кто-нибудь просчитывал – что это будет, что она нам даст?

– Агломерация не создается в чистом виде по начерченному плану. Это попытка власти «оседлать» те тенденции, которые уже начинают складываться. Связи между Красноярском и Дивногорском очевидны. То же с Манским районом, Сосновоборском. «Большое кольцо» де-факто вокруг Красноярска уже сформировано. Но смотрите: несмотря на человеческие и экономические связи между этими территориями, все они имеют свои самостоятельные планы социально-экономического развития. И частенько они не стыкуются друг с другом. Задача краевой власти – скоординировать все эти действия. Вот сейчас мы говорим о новом центре региональной и межрегиональной логистики, в том числе о строительстве железной дороги от Красноярска до аэропорта. А как распоряжается своей землей Емельяновский район, где это все должно разместиться? Администрация территории говорит – а мы здесь уже морковку посадили и ничего про ваши планы не знали. Конечно, я утрирую. Но такая неосведомленность друг о друге может реально застопорить экономическое развитие.

– А не получится ли так, что при создании агломерации каждый из районов начнет тянуть одеяло на себя, выгадывать? Ведь административного-то объединения не будет и одного над всеми начальника не поставишь?

– Честно говоря, мы наблюдаем некое подобие этого. И это лишь на этапе заявления о планах агломерации. Смотрите, как взлетела цена на землю во всем пригородном кольце…

– Но это же логично…

– Но ведь губернатор и непосредственно администрация проекта «Красноярск-2020» предупреждали – подождите, не спешите распоряжаться землей, пока не готовы общие планы социально-экономического развития. Практика показывает, что все, наоборот, ускорилось, а ведь свободной земли не так уж и много. В этом смысле агломерация – это еще и вызов удержаться от соблазна.

Источник: www.vecherka.ru

Ключевые слова:

Другие материалы данного раздела:

• Михаил Тарковский: «Особенность русских, что стыдно за всё и за всех. Вот и горим...» (31.10.2011)
• Наталья Бурдюкова: «От галочки часто зависит очень много» (11.10.2011)
• Сергей Батурин: «К проблемам малочисленных народов нужен гибкий подход» (25.05.2011)
• «Единой системы в стране нет» (19.05.2011)
• АЭС должны уйти под землю (07.05.2011)

Комментарии:

Написать комментарий: