Константин Шумов: «Главное - в архитектуре»

С архитектором Константином Шумовым многие знакомы – ведь он по должности Главный архитектор края, а, если говорить точно: руководитель службы по контролю в области градостроительной деятельности администрации Красноярского края. Мы беседовали о красноярском зодчестве – его прошлом, настоящем и будущем.

– Константин Юрьевич, мы с вами разговариваем в историческом здании – это ведь усадьба знаменитого нашего земляка, архитектора Чернышева! И придумывать ничего не надо – очень символично.

– Да, этот дом с историей. А история такова. Леонид Александрович Чернышев был очень дружен с Василием Ивановичем Суриковым. Во многом благодаря ему он и стал потом архитектором. Семьи Чернышевых и Суриковых происходили из Сухобузимских казаков. В фондах нашего музея есть даже портрет семилетнего Лени Чернышова, написанный Суриковым. Василий Иванович заметил художественный талант мальчика и помог ему поступить потом в Московское училище живописи ваяния и зодчества, которое тот закончил успешно по классу художник архитектуры. Затем Суриков протежировал Чернышева на учебу в Петербургскую Императорскую Академию Художеств. Но Леонид Александрович академию так и не окончил. Сильно было желание работать, он вернулся на родину. Здесь в Красноярске работал до 1932 года.

В начале десятых годов городская управа за заслуги перед городом подарила ему усадьбу – она располагалась на том самом месте, где сейчас мы с вами находимся. А сначала тут находился амбар и деревянный дом. Амбар архитектор переоборудовал – получилась творческая мастерская, старый дом был снесен, и на его месте возник четырехэтажный каменный особняк в староанглийском стиле. Строительство было закончено в тысяча девятьсот четырнадцатом году. Кстати, довольно странно, что для своего дома Леонид Чернышев выбрал не модерн, популярный в начале ХХ века, а нечто готическое. Вообще-то Чернышев был апологетом восточных древностей. Мечтал побывать в Египте, но так и не побывал. Мечту воплотил в образе музея – египетского храма, вставшего на берегах Енисея, как на берегах Нила. В доме своем Леонид Чернышев жил до самой смерти, до тысяча девятьсот тридцать второго года. Большевики архитектора не притесняли, власти его уважали. Только после смерти хозяина дом был муниципализирован. Надо сказать, что в послереволюционные годы Леонид Чернышев как архитектор был востребован, много проектировал по государственным заказам. Помнили и о его прежних заслугах. Вместе с Суриковым Леонид Чернышев организовал в Красноярске рисовальную школу, что располагалась в здании, построенном по его проекту – дом купеческого собрания. Там сейчас малая сцена театра имени Пушкина.

– А наследников у Чернышева не было?

– Нет, детей он не оставил. Семьи не завел. Всю жизнь посвятил работе. Леонид Чернышев был настоящий трудоголик – сохранились воспоминания о нем краеведа Яворского, тот пишет, что архитектор трудился по двадцать часов в сутки. Взбадривал себя крепким чаем – «черным как ночь» – из трехведерного самовара и папиросами – китаец из ближайшей табачной лавки заряжал ему в день двести пятьдесят папиросных гильз. Каждое утро китаец приходил с новым подносом. Это все и подорвало здоровье Чернышева, он умер от сердечной недостаточности, довольно рано – в пятьдесят четыре года. После смерти дом муниципализированный сменил нескольких хозяев. В разное время тут располагались различные государственные конторы, а в годы перестройки он перешел в частные руки. Мы, то есть краевые архитектурно-реставрационные органы, давно уже присматривались к этому объекту. Во-первых, здание явно нуждалось в реставрации, а, во-вторых, была мысль организовать здесь архитектурный музей и в целом – приспособить под цели зодческой корпорации. Наконец-то, удалось это сделать. Не так давно были выделены деньги на реставрацию, а частная фирма вернула здание государству, поскольку это объект культурного наследия. Реставрация идет так, чтобы сохранить по максимуму подлинность здания. Тщательно отреставрированы входные деревянные двери с цветками лотоса. Сохранены оригинальный узор на каменном полу вестибюля, лестница с перилами, шатровая крыша с металлической чешуей. Сейчас здесь хозяева мы – краевая служба по контролю за градостроительной деятельностью. Больше никого здесь нет. Здание находится в краевой собственности.

– Так и должно быть – как символ продолжения традиции. У нас в городе работали знаменитые архитекторы, на мемориальных досках можно прочитать их фамилии, но, может быть, стоило увековечить их память и более монументально?

– Безусловно, это надо было сделать очень давно. К сожалению, у патриархов нашей архитектуры юбилейные столетние даты оказались пропущены. Но можно и не искать специально повод. Как я уже сказал, одним из мотивов захода нашей организации в это здание было желание создать здесь музей архитектуры имени Чернышева. При реставрации дома мы опирались на первоначальный проект, хотя интерьерные рисунки, к сожалению, не сохранились. Но во флигеле, где планируем расположить музей, попробуем воссоздать атмосферу тех лет. Благоустроим дворик, установим бюст Леонида Александровича. Материалы для мемориальной экспозиции есть в фондах краевого краеведческого музея, государственного архива. Можно сделать аутентичные копии рисунков, чертежей, документов, проектов и фотографий (есть даже студенческие работы Чернышева – их когда-то приобрел купец Юдин для своей библиотеки), сохранилась подлинная мебель из дома. И хотя создание нового музея сопряжено с бюджетными трудностями, мы все-таки настаиваем на том, что такой музей красноярцем нужен и именно здесь – в этом флигеле. Пока нам не удалось договориться с руководством краеведческого музея – ведутся переговоры. Но уже есть эскизные проекты экспозиции.

– Константин Юрьевич! Вы так заинтересованно говорите, так много знаете о старых архитекторах...

– Я специально изучал этот вопрос. Лежит у меня недописанная книга, которая так и называет «Чернышев, Соколовский, Дриженко» – это, можно сказать, три богатыря, которые в начале ХХ века застраивали город каменными домами и заложили основу традиции. Вообще, историческая память – одна из основ зодческой профессии. Я нашему архитектурному факультету предложил идею – сохранились мемориальные места, могилы архитекторов Чернышева, Соколовского, Дриженко. Почему бы не ввести за правило – студенты-первокурсники ухаживают за могилами, в дни рождения патриархов приносят туда цветы. К сожалению, пока этого нет. Воспитывать молодежь надо на положительных примерах.

– Причем, традиция эта не прерывалась. Ведь тот же Соколовский активно работал до самой своей смерти в 1959 году, то есть его лично знали даже некоторые архитекторы послевоенного поколения.

– Это так. Исполнится пятьдесят лет со дня ухода Соколовского Владимира Александровича. Наверное, стоит вернуться к давней идее – проводить специальные «Соколовские чтения» с теоретическими выступлениями о проблемах архитектуры, но под это требуется также финансовое обеспечение, а с этим всегда сложно. Мне посчастливилось держать в руках коллекцию фотографий – к нам в реставрационную мастерскую Анатолия Блохина одна пожилая женщина принесла целый фотофонд. Ее мать была чертежницей у архитектора Соколовского. Это были фотографии почти всех построек Соколовского в Красноярске, сделанные на момент снятия строительных лесов. Фотографии с его собственноручными подписями. Снимки мы передали в фонд краеведческого музея, а перед этим сделали выставку «Живая старина».

– Рукопись книги, о которой вы сказали, надо обязательно подготовить к изданию и выпустить в свет. Это, конечно, не коммерческое издание, но ведь работают определенные программы поддержки краеведческой литературы…

– Конечно, нужно. Я уже выигрывал грант, на издание книги «История православной культуры Енисейской губернии». Книга скоро выйдет из печати. Просто все одновременно делать невозможно.

– Мы привыкли считать историей все дореволюционное, а ведь уже вся эпоха ХХ века ушла в прошлое. Можно посмотреть историческим взглядом не только на лепнину и вензеля старинных зданий, но и на художественные панно, украшающие пятиэтажки по правому берегу, на бетонные горельефы на стенах ГорДК, есть оригинальные чеканки, мозаики…

– Да. Это уже история.

– А вот интересно, такие знаки истории влияют на стоимость здания?

– Безусловно, это же художественное произведение – декоративно-прикладное искусство. На художественные произведения цены всегда высокие. Знаете, когда-то во времена Хрущева даже было принято постановление об архитектурных излишествах. На тот момент художественные украшения некоторых зданий составляли до трети их стоимости. Когда раскритиковали, стали говорить – «украшательство». Хрущевское постановление привело к тому, что с грязной водой выплеснули ребенка. А сейчас мы в этом нуждаемся. Облик здания должен быть красив, обладать художественными достоинствами.

– Я помню, когда горожанам в 70-е годы показали проект Большого концертного зала. Крыша над ним взлетала верх смелым изгибом, символизируя одновременно и открытую крышку рояля и волну застывшей музыки. Было красиво. Но, к сожалению, вместо музыки получилось нечто техническое – здание с бульдозером сравнивали. Сейчас намечается реконструкция БКЗ, есть современные системы навесных фасадов, может, стоит восстановить здание в первоначальном варианте?

– Здесь вопрос авторского права. Надо узнать мнение авторского коллектива во главе с А.С. Демирхановым. И, разумеется, это все возможно только при наличии финансов. На данный момент из федерального бюджета выделены серьезные деньги на реконструкцию – появятся прекрасные витражи.

– Коснемся темы нынешней застройки. Не хочу поднимать острых тем – мы не дискуссионная трибуна. Давайте, поговорим о будущем. Каковы прогнозы градостроительной эволюции города?

– Развитие Красноярска – тоже очень сложная тема. Начну с того, что отмечу – город наш все время претерпевал серьезные изменения. Он не замер, как историческое поселение, Красноярск все время развивался как индустриальный центр. В него вливались большие деньги и в XIX и ХХ вв. И продолжают вливаться. Расскажу о некоторых интересных фактах, которые мало кому известны. Если бы вы взглянули на градостроительный план города 1973 года (а я его держал в руках), то вы бы не узнали Красноярск. Тот градостроительный план предполагал тотальный снос всей исторической части города полностью от Стрелки и до Робеспьера! И когда теперь некоторые говорят, что Красноярск утерял свое лицо, то даже не подозревают, сколько сил было затрачено на то, чтобы сохранить историческую застройку. И это удалось сохранить в семидесятые годы благодаря консолидированным усилиям городских властей, краевой партийной власти и общественности города. Но ведь тот ужасный план, сделанный в центре бездушными проектировщиками, Красноярску активно навязывали.

Да, нам удалось сохранить многое из того, что могло быть утрачено. А то, что могло бы появиться у нас, видно на ряде участков центра. Например, двадцатый микрорайон на Стрелке – типично застройка, которая существовала на том генплане. Или дома в начале улицы Маркса – такие серые пластины. Но к счастью в 1975 году вышел закон об охране памятников истории и культуры. И нам (я тогда был еще студентом, но участвовал) удалось доказать недопустимость сноса многих объектов.

С другой стороны, надо уяснить, что центр города – не музей, где все должно сохраняться нетронутым. Время предъявляет свои требования. Как совместить развитие и бережное отношение к истории. В 80-е годы зазвучала тема нового центра. Это предполагало вынос административных зданий в район Взлетки. Однако не успели сделать тогда, когда предполагалось – пятнадцать-двадцать лет назад. Памятник той эпохи – недостроенное здание Дома советов. Ныне, благодаря сделанной ошибке, возник конфликт новых потребностей в развитии города и невозможности их осуществить в рамках исторической его части.

– А есть установка, что краевая власть будет переселяться в новый центр города?

– Пока такой установки нет. Губернатор у нас жесткий, была бы установка, это давно было бы сделано. Но я хочу сказать, что же будет происходить дальше. Во-первых, застройка в исторической части должна ввестись в рамках генерального плана застройки. Если там чего-то не предусмотрено – этого не должно быть. Прекратится процесс так называемой, точечной застройки, когда из контекста вырывался участок, сносилось ветхое строение, и на его месте строился новый дом. Дом, который, как правило, не очень вписывался в окружение. С другой стороны, нельзя впадать и в противоположную крайность. Когда говорят «исторический центр Красноярска» я воспринимаю это с некоторой долей скептицизма. Согласитесь, это, мягко говоря, не то, что, например, исторический центр Праги, который складывался веками и где не убавить, не прибавить. А в Красноярске рядом с каменными строениями начала двадцатого века стоят пятиэтажки, типовые девятиэтажки. В панораме города появились и значимые вертикали, такие как здания ЕнУРПа и недостроенный «початок» КАТЭК НИИ. Появились и площади, которые в Красноярске не существовали. Так что единственный вариант развития города – это поиск компромиссных решений между старым и новым. К сожалению, не всегда удавалось и удается этого достичь. Но, давайте признаем: процесс урбанизации вызывается объективными причинами, которым мы противостоять не в силах. Так, что парадокс профессии архитектора в том состоит, что зодчий одновременно и главный строитель-творец и главный разрушитель, поскольку создание нового – всегда преобразование старого.

Источник: «Строительство и ремонт Красноярск»

Ключевые слова:

Другие материалы данного раздела:

• Михаил Тарковский: «Особенность русских, что стыдно за всё и за всех. Вот и горим...» (31.10.2011)
• Наталья Бурдюкова: «От галочки часто зависит очень много» (11.10.2011)
• Сергей Батурин: «К проблемам малочисленных народов нужен гибкий подход» (25.05.2011)
• «Единой системы в стране нет» (19.05.2011)
• АЭС должны уйти под землю (07.05.2011)

Комментарии:

хм | 27-10-2008 15:18

это смотря, как обставить.уютно и в шалаше бывает

Написать комментарий: